Скачать бесплатно документальные фильмы | ||||||||||||||||||||||
|
- Поздравляю вас, милостивый государь, поздравляю, - продолжал он, - правда, не всякий, можно сказать, согласился бы таким образом заррр-работывать себе насущный хлеб; но de gustibus non est disputandum, то есть у всякого свой вкус... Не правда ли? Кто-то в задних рядах быстро, но прилично взвизгнул от удивления и восторга. - Скажите, - подхватил г. Штоппель, сильно поощренный улыбками всего собрания, - какому таланту в особенности вы обязаны своим счастием? Нет, не стыдитесь, скажите; мы все здесь, так сказать, свои, en famille. Но правда ли, господа, мы здесь en famille? Наследник, к которому Ростислав Адамыч случайно обратился с этим вопросом, к сожалению, не знал по-французски и потому ограничился одним одобрительным и легким кряхтением. Зато другой наследник, молодой человек с желтоватыми пятнами на лбу, поспешно подхватил: "Вуй, вуй, разумеется". - Может быть, - снова заговорил г. Штоппель, - вы умеете ходить на руках, поднявши ноги, так сказать, кверху? Недопюскин с тоской поглядел кругом - все лица злобно усмехались, все глаза покрылись влагой удовольствия. - Или, может быть, вы умеете петь, как петух? Взрыв хохота раздался кругом и стих тотчас, заглушенный ожиданием. - Или, может быть, вы на носу... - Перестаньте! - перебил вдруг Ростислава Адамыча резкий и громкий голос. - Как вам не стыдно мучить бедного человека! Все оглянулись. В дверях стоял Чертопханов. В качестве четвероюродного племянника покойного откупщика он тоже получил пригласительное письмо на родственный съезд. Во все время чтения он, как всегда, держался в гордом отдалении от прочих. - Перестаньте, - повторил он, гордо закинув голову. Г-н Штоппель быстро обернулся и, увидав человека бедно одетого, неказистого, вполголоса спросил у соседа (осторожность никогда не мешает): - Кто это? - Чертопханов, не важная птица, - отвечал ему тот на ухо. Ростислав Адамыч принял надменный вид. - А вы что за командир? - проговорил он в нос и прищурил глаза. - Вы что за птица, позвольте спросить? Чертопханов вспыхнул, как порох от искры. Бешенство захватило ему дыханье. - Дз-дз-дз-дз, - зашипел он, словно удавленный, и вдруг загремел: - Кто я? кто я? Я Пантелей Чертопханов, столбовой дворянин, мой прапращур царю служил, а ты кто? Ростислав Адамыч побледнел и шагнул назад. Он не ожидал такого отпора. - Я птица, я, я птица... О, о, о!.. Чертопханов ринулся вперед; Штоппель отскочил в большом волнении, гости бросились навстречу раздраженному помещику. - Стреляться, стреляться, сейчас стреляться через платок! - кричал рассвирепевший Пантелей, - или проси извинения у меня, да и у него... - Просите, просите извинения, - бормотали вокруг Штоппеля встревоженные наследники, - он ведь такой сумасшедший, готов зарезать. - Извините, извините, я не знал, - залепетал Штоппель, - я не знал... - И у него проси! - возопил неугомонный Пантелей. - Извините и вы, - прибавил Ростислав Адамыч, обращаясь к Недопюскину, который сам дрожал, как в лихорадке. Чертопханов успокоился, подошел к Тихону Иванычу, взял его за руку, дерзко глянул кругом и, не встречая ни одного взора, торжественно, среди глубокого молчания, вышел из комнаты вместе с новым владельцем благоприобретенной деревни Бесселендеевки. С того самого дня они уже более не расставались. (Деревня Бесселендеевка отстояла всего на восемь верст от Бессонова.) Неограниченная благодарность Недопюскина скоро перешла в подобострастное благоговение. Слабый, мягкий и не совсем чистый Тихон склонялся во прах перед безбоязненным и бескорыстным Пантелеем. "Легкое ли дело! - думал он иногда про себя, - с губернатором говорит, прямо в глаза ему смотрит... вот те Христос, - так и смотрит!" Он удивлялся ему до недоумения, до изнеможения душевных сил, почитал его человеком необыкновенным, умным, ученым. И то сказать, как ни было худо воспитание Чертопханова, все же, в сравнении с воспитанием Тихона, оно могло показаться блестящим. Чертопханов, правда, по-русски читал мало, по-французски понимал плохо, до того плохо, что однажды на вопрос гувернера из швейцарцев: "Vous parlez francais, monsieur?"1 - отвечал: "Жэ не разумею, - и, подумав немного, прибавил: - па"; но все-таки он помнил, что был на свете Вольтер, преострый сочинитель, что французы с англичанами много воевали и что Фридрих Великий, прусский король, на военном поприще тоже отличался. Из русских писателей уважал он Державина, а любил Марлинского и лучшего кобеля прозвал Аммалат-Беком... Несколько дней спустя после первой моей встречи с обоими приятелями отправился я в сельцо Бессоново к Пантелею Еремеичу. Издали виднелся небольшой его домик; он торчал на голом месте, в полуверсте от деревни, как говорится, "на юру", словно ястреб на пашне. Вся усадьба Чертопханова состояла из четырех ветхих срубов разной величины, а именно: из флигеля, конюшни, сарая и бани. Каждый сруб сидел отдельно, сам по себе: ни забора кругом, ни ворот не замечалось. Кучер мой остановился в недоумении у полусгнившего и засоренного колодца. Возле сарая несколько худых и взъерошенных борзых щенков терзали дохлую лошадь, вероятно Орбассана; один из них поднял было окровавленную морду, полаял торопливо и снова принялся глодать обнаженные ребра. Подле лошади стоял малый лет семнадцати, с пухлым и желтым лицом, одетый казачком и босоногий; он с важностью посматривал на собак, порученных его надзору, и изредка постегивал арапником самых алчных. - Дома барин? - спросил я. - А Господь его знает! - отвечал малый. - Постучитесь. Я соскочил с дрожек и подошел к крыльцу флигеля. Жилище господина Чертопханова являло вид весьма печальный: бревна почернели и высунулись вперед "брюхом", труба обвалилась, углы подопрели и покачнулись, небольшие тускло-сизые окошечки невыразимо кисло поглядывали из-под косматой, нахлобученной крыши: у иных старух-потаскушек бывают такие глаза. Я постучался: никто не откликнулся. Однако мне за дверью слышались резко произносимые слова: - Аз, буки, веди; да ну же, дурак, - говорил сиплый голос, - аз, буки, веди, глаголь... да нет! глаголь, добро, есть! есть!.. Ну же, дурак! Я постучался в другой раз. Тот же голос закричал: - Войди, - кто там... Я вошел в пустую маленькую переднюю и сквозь растворенную дверь увидал самого Чертопханова. В засаленном бухарском халате, широких шароварах и красной ермолке сидел он на стуле, одной рукой стискивал он молодому пуделю морду, а в другой держал кусок хлеба над самым его носом. - А! - проговорил он с достоинством и не трогаясь с места, - очень рад вашему посещенью. Милости прошу садиться. А я вот с Вензором вожусь... Тихон Иваныч, - прибавил он, возвысив голос, - пожалуй-ка сюда. Гость приехал. - Сейчас, сейчас, - отвечал из соседней комнаты Тихон Иваныч. - Маша, подай галстук. Чертопханов снова обратился к Вензору и положил ему кусок хлеба на нос. Я посмотрел кругом. В комнате, кроме раздвижного покоробленного стола на тринадцати ножках неравной длины да четырех продавленных соломенных стульев, не было никакой мебели; давным-давно выбеленные стены, с синими пятнами в виде звезд, во многих местах облупились; между окнами висело разбитое и тусклое зеркальце в огромной раме под красное дерево. По углам стояли чубуки да ружья; с потолка спускались толстые и черные нити паутин.
|
Скачать бесплатно российские фильмы | ||||||||||||||||||||||