Петр Петрович Каратаев Иван Сергеевич Тургенев Страница: 4

- Ба, ба, ба! Петр Петрович!.. Как поживаете?

Петр Петрович чуть не бросился ко мне на шею и потащил меня, слегка качаясь, в маленькую особенную комнату.

- Вот здесь, - говорил он, заботливо усаживая меня в кресла, - здесь вам будет хорошо. Человек, пива! нет, то есть шампанского! Ну, признаюсь, не ожидал, не ожидал... Давно ли? надолго ли? Вот, привел Бог, как говорится, того...

- Да, помните...

- Как не помнить, как не помнить, - торопливо перервал он меня, - дело прошлое... дело прошлое...

- Ну, что вы здесь поделываете, любезный Петр Петрович?

- Живу, как изволите видеть. Здесь житье хорошее, народ здесь радушный. Здесь я успокоился.

И он вздохнул и поднял глаза к небу.

- Служите?

- Нет-с, еще не служу, а думаю скоро определиться. Да что служба?.. Люди - вот главное. С какими я здесь людьми познакомился!..

Мальчик вошел с бутылкой шампанского на черном подносе.

- Вот и это хороший человек... Не правда ли, Вася, ты хороший человек? На твое здоровье!

Мальчик постоял, прилично тряхнул головкой, улыбнулся и вышел.

- Да, хорошие здесь люди, - продолжал Петр Петрович, - с чувством, с душой... Хотите, я вас познакомлю? Такие славные ребята... Они все вам будут рады. Я скажу... Бобров умер, вот горе.

- Какой Бобров?

- Сергей Бобров. Славный был человек; призрел было меня, невежу, степняка. И Горностаев Пантелей умер. Все умерли, все!

- Вы все время в Москве прожили? Не съездили в деревню?

- В деревню... мою деревню продали.

- Продали?

- Сукциона... Вот, напрасно вы не купили!

- Чем же вы жить будете, Петр Петрович?

- А не умру с голоду, Бог даст! Денег не будет, друзья будут. Да что деньги? - прах! Золото - прах!

Он зажмурился, пошарил рукой в кармане и поднес ко мне на ладони два пятиалтынных и гривенник.

- Что это? ведь прах! (И деньги полетели на пол.) А вы лучше скажите мне, читали ли вы Полежаева?

- Читал.

- Видали ли Мочалова в Гамлете?

- Нет; не видал.

- Не видали, не видали... (И лицо Каратаева побледнело, глаза беспокойно забегали; он отвернулся; легкие судороги пробежали по его губам.) Ах, Мочалов, Мочалов! "Окончить жизнь - уснуть", - проговорил он глухим голосом.

Не более! и знать, что этот сон

Окончит грусть и тысячи ударов,

Удел живых... Такой конец достоин

Желаний жарких! Умереть... уснуть...

- Уснуть, уснуть! - пробормотал он несколько раз.

- Скажите, пожалуйста, - начал было я; но он продолжал с жаром:

Кто снес бы бич и посмеянье века,

Бессилье прав, тиранов притесненье,

Обиды гордого, забытую любовь,

Презренных душ презрение к заслугам,

Когда бы мог нас подарить покоем

Один удар... О, помяни

Мои грехи в твоей святой молитве!

И он уронил голову на стол. Он начинал заикаться и завираться.

- "И через месяц!" - произнес он с новой силой.

Один короткий, быстротечный месяц!

И башмаков еще не износила,

В которых шла, в слезах,

За бедным прахом моего отца!

О небо! Зверь без разума, без слова

Грустил бы долее...

Он поднес рюмку шампанского к губам, но не выпил вина и продолжал:

Из-за Гекубы?

Что он Гекубе, что она ему,

Что плачет он об ней?..

А я... презренный, малодушный раб,

Я трус! Кто назовет меня негодным?

Кто скажет мне: ты лжешь?

А я обиду перенес бы... Да!

Я голубь мужеством: во мне нет желчи,

И мне обида не горька...

Каратаев уронил рюмку и схватил себя за голову. Мне показалось, что я его понял.

- Ну, да что, - проговорил он наконец, - кто старое помянет, тому глаз вон... Не правда ли? (И он засмеялся.) На ваше здоровье!

- Вы останетесь в Москве? - спросил я его.

- Умру в Москве!

- Каратаев! - раздалось в соседней комнате. - Каратаев, где ты! Поди сюда, любезный че-а-эк!

- Меня зовут, - проговорил он, тяжело поднимаясь с места. - Прощайте; зайдите ко мне, если можете, я живу в ***.

Но на другой же день, по непредвиденным обстоятельствам, я должен был выехать из Москвы и не видался более с Петром Петровичем Каратаевым.

Лет пять тому назад, осенью, на дороге из Москвы в Тулу, пришлось мне просидеть почти целый день в почтовом доме за недостатком лошадей. Я возвращался с охоты и имел неосторожность отправить свою тройку вперед. Смотритель, человек уже старый, угрюмый, с волосами, нависшими над самым носом, с маленькими заспанными глазами, на все мои жалобы и просьбы отвечал отрывистым ворчаньем, в сердцах хлопал ... Далее

- Ну, пожалуй. Так вот что со мной, так сказать, случилось. Жил я-с в деревне... Вдруг приглянись мне девушка, ах, да какая же девушка была... красавица, умница, а уж добрая какая! Звали ее Матреной-с. А девка она была простая, то есть, вы понимаете, крепостная, просто холопка-с. Да не моя девка, а чужая, - вот в чем беда. Ну, вот я ее полюбил, - такой, право, анекдот-с - ну, и она. Вот и стала ... Далее

- Вот здесь, - говорил он, заботливо усаживая меня в кресла, - здесь вам будет хорошо. Человек, пива! нет, то есть шампанского! Ну, признаюсь, не ожидал, не ожидал... Давно ли? надолго ли? Вот, привел Бог, как говорится, ... Далее