Петушков Иван Сергеевич Тургенев Страница: 3

- Что ж,- проговорила наконец Василиса,- они... барин. Разумеется... я... да и они уж... вы сами знаете...

- Как не знать? - важно заметил Онисим.

- Вам ведь наконец известно, Онисим Сергеич... Василиса видимо приходила в волнение.

- Вы скажите ему-то, вашему-то барину, что я, дескать, на него не сержусь, а что вот, мол... Она заикнулась.

- Понимаем-с,- возразил Онисим и медленно поднялся со стула.Поннмаем-с. Спасибо за угощенье.

- Вперед милости просим.

- Ну, хорошо, хорошо.

Онисим приблизился к двери. Толстая баба вошла в комнату.

- Здравствуйте, Оиисим Сергеич,- сказала она нараспев.

- Здравствуйте, Прасковья Ивановна,-отвечал он также нараспев.

Оба постояли немного друг перед другом.

- Ну, прощайте, Прасковья Ивановна,-проговорил Онисим нараспев.

- Ну, прощайте, Онисим Сергеич,- отвечала она также нараспев.

Онисим пришел домой. Барин его лежал на постели и глядел в потолок.

- Где ты был?

- Где был?.. (За Онисимом водилась привычка с укоризной повторять последние слова всякого вопроса.) По вашему же делу ходил.

- По какому делу?

- А вы не знаете?.. К Василисе ходил.

Петушков замигал глазами и завертелся на постели.

- То-то воть и есть,- заметил Онисим и хладнокровно понюхал табаку,то-то вот и есть. Вы всегда так. Василиса вам кланяется.

- Неужто?

- Неужто? То-то же вот и есть. Неужто!.. Велела сказать, что, дескать, отчего его не видать? отчего, дескать, не ходит?

- Ну, а ты что?

- Что я? Я ей сказал: глупа же ты,- я ей сказал,- станут к тебе такие люди ходить! Нет, ты приди сама,- я ей сказал.

- Ну, а она что?

- Она что?.. Она... ничего.

- То есть, однако, как же ничего?

- Известно, ничего. Петушков помолчал немного.

- Ну, и придет? Онисим покачал головой.

- Придет!.. Больно, сударь, прытки. Придет!.. Нет, это уж вы того.

- Да ведь ты сам говорил, что того...

- Мало ли чего! Петушков замолчал опять.

- Так как же, однако ж, братец?

- Как же?.. Вам лучше знать: вы барин.

- Ну нет, что уж тут...

Онисим самодовольно покачался взад и вперед.

- Вы Прасковью Ивановну знаете? - спросил 6н наконец.

- Нет. Какую Прасковью Ивановну?

- А булочницу?

- А, да, булочницу. Видал; толстая такая.

- Важная женщина. Она той-то, вашей-то, родная тетка.

- Тетка?

- А вы не знали?

- Нет, не знал.

- Эх...

Онисим из уважения к барину не досказал своей мысли.:

- Вот бы вам с кем познакомиться.

- Что ж, я, пожалуй, не прочь.

Онисим одобрительно поглядел на Ивана Афанасьича.

- Но для чего, собственно, мне с ней знакомиться? - спросил Петушков.

- Эвона! - спокойно возразил Онисим. Иван Афанасьич встал, походил по комнате,, остановился перед окном и, не оборачивая головы, с некоторым замешательством произнес:

- Онисим!

- Чего-с?

- А не будет ли мне несколько, знаешь, неловко этак с бабой, а?

- Что ж, как знаете...

- Впрочем, я это только так. Товарищи могут заметить;

все оно как-то... Впрочем, я подумаю. Дай-ка мне трубку... Так что ж она,- прибавил он после небольшого молчания,- Василиса-то, говорит, что, дескать...

Но Онисим не желал продолжать разговор и принял обычный угрюмый вид.

Глава IV

Знакомство Ивана Афанасьича с Прасковьей Ивановной началось следующим образом. Дней через пять после разговора с Онисимом Петушков отправился вечером в булочную. "Ну,- думал он, отпирая скрипучую калитку,- не знаю, что-то будет..."

Он взошел на крыльцо, отворил дверь. Пребольшая хохлатая курица с оглушительным криком бросилась ему прямо под ноги и долго потом в волнении бегала по двору. Из соседней комнаты выглянуло изумленное лицо толстой бабы. Иван Афанасьич улыбнулся и закивал головой. Баба ему поклонилась. Крепко стиснув шляпу, Петушков подошел к ней. Прасковья Ивановна, по-видимому, ожидала почетного посещенья: платье ее было застегнуто на все крючки. Петушков сел на стул; Прасковья Ивановна села против него.

- Я к вам, Прасковья Ивановна, более насчет...- проговорил наконец Иван Афанасьич - и замолк. Судороги подергивали его губы.

- Милости просим, батюшка,- отвечала Прасковья Ивановна нараспев и с поклоном.- Всякому гостю рады. Петушков немного приободрился.

- Я давно, знаете, желал иметь удовольствие с вами познакомиться, Прасковья Ивановна,

- Много благодарны, Иван Афанасьич.

Настало молчанье. Прасковья Ивановна утирала себе лицо пестрым платком; Иван Афанасьич с большим вниманием глядел куда-то вбок. Обоим было довольно неловко. Впрочем, в купеческом и мещанском быту, где даже старинные приятели не сходятся без особенных угловатых ужимок, некоторая напряженность в обращении гостей и хозяина не только не кажется никому странной, но, напротив, почитается совершенно приличной и необходимой, в особенности при первом свиданье. Прасковье Ивановне понравился Петушков. Он держал себя чинно и добропорядочно и притом все же был человек не бесчиновный.!

- Я, матушка Прасковья Ивановна, очень люблю ваши булки,- сказал он ей.

- Тэк-с, тэк-с.

- Очень хороши, знаете, очень даже.

-Кушайте, батюшка, на здоровье, кушайте. С нашим удовольствием.

- Я и в Москве не едал таких.

- Тэк-с, тэк-с.

Опять настало молчанье.

- А скажите, Прасковья Ивановна,- начал Иван Афанасьнч,- это у вас ведь, кажется, племянница живет?

- Родная племянница, батюшка.

- Что ж она, как... у вас?..

- Сирота, так и держим-с.

- И что ж она, работница?

- Ра-аботница, батюшка, ра-аботница. Такая работница, что и... и... и!.. Как же-с, как же-с.

Иван Афанасьич почел за приличное не распространяться более насчет племянницы.

- Это у вас в клетке какая птица, Прасковья Ивановна?

- А бог ее знает. Птица.

- Гм! Ну, а впрочем, прощайте, Прасковья Ивановна.

- Просим прощения вашему благородию. В другой раз милости просим. Чайку откушать.

- С особенным удовольствием, Прасковья Ивановна. Петушков вышел. На крыльце ему попалась Василиса. Она засмеялась.

- Куда вы это ходить изволили, голубчик мой?-сказал Петушков не без удальства.

- Ну, полноте, полноте, балагур, шутник вы этакой.

- Хе, хе. А письмецо мое изволили получить? Василиса спрятала нижнюю часть лица в рукав и ничего не отвечала.

- И на меня уже не гневаетесь?

- Василиса! - задребезжал голос тетки,- а, Василиса!

Василиса вбежала в дом. Петушков отправился восвояси. Но с того дня он часто стал ходить к булочнице, и недаром. Иван Афанасьич, говоря слогом возвышенным, достиг своей цели. Обыкновенно достижение цели охлаждает людей, но Петушков, напротив, с каждым днем более и более разгорался. Любовь-дело случайное, существует сама по себе, как искусство, и не нуждается в оправданьях, как природа, сказал какой-то умный человек, который сам никогда не любил, но отлично рассуждал о любви. Петушков страстно привязался к Василисе. Он был счастлив вполне. Его душа согрелась. Понемногу перетащил он весь свой скарб, по крайней мере все чубуки свои, к Прасковье Ивановне и по целым дням сидел у ней в задней комнате. Прасковья Ивановна брала с него за обед деньги и пила его чай, следовательно не жаловалась на его присутствие. Василиса привыкла к нему, работала, пела, пряла при нем, иногда молвила с ним слова два; Петушков поглядывал на нее, покуривал трубочку, покачивался на стуле, посмеивался и в свободные часы играл с нею и с Прасковьей Ивановной в дурачки. Иван Афанасьич был счастлив... Но на земле нет ничего совершенного, и как ни малы требованья человека, судьба никогда вполне не удовлетворит его, даже испортит дело, если можно... Ложка дегтю попадет-таки в бочку меду! Иван Афанасьич испытал это на себе. Во-первых, со времени своего переселения к Василисе Петушков еще более раззнакомился с своими товарищами. Он видал их только в необходимых случаях и тут, для избежания намеков и насмешек (что, впрочем, не всегда ему. удавалось), принимал отчаянно суровый и сосредоточенно-запуганный вид зайца, который барабанит посреди фейерверка. Во-вторых, Онисим не давал ему покою, потерял всякое к нему уважение, ожесточенно преследовал, стыдил его. В-третьих, наконец... Увы! Читайте далее, благосклонный читатель.

Час прошел, другой-Василисы все нет. Петушков двадцать раз порывался встать и двадцать раз с тоской забивался под тулуп... Наконец, однако ж, он слез с печи и хотел было домой пойти и на двор уже вышел, да вернулся. Прасковья Ивановна встала. Работник Лука, черный, как жук, хотя и булочник, заложил хлебы в печь. Петушков опять вышел на крыльцо и задумался. Проживающий на дворе козел подобрался к ... Далее

Несколько дней протекло снова, по-видимому, довольно мирно. Но гроза приближалась. Петушков мучился, ревновал, не спускал глаз с Василисы, тревожно наблюдал за ней, надоедал ей страшно. Вот, однажды вечером, Василиса оделась тщательнее обыкновенного и, улучив удобное мгновенье, отправилась куда-то в гости. Наступила ночь: она не возвращалась. Петушков на заре пришел к себе на квартиру и в восьмом ... Далее

- Здравствуй, Онисим,- дружелюбно залепетал, он, очень плохо и вяло выговаривая согласные буквы,,-здравствуй, братец. А я, брат, без тебя... хе-хе-хе.,.-Петушков засмеялся и клюнул носом вперед.- Вот уж подлинно, хе-хе-хе... Впрочем,- прибавил он, стараясь принять важный вид,- я ничего.Он поднял было ногу, но чуть не упал и для контенансу проговорил басом:-Человек, дай ... Далее