Книги русских класиков. Тургенев. | ||||||||||||||||||||||
|
На другой день Петушков встал довольно поздно. Ночь он провел не совсем хорошо, до самого вечера не выходил никуда и скучал страшно. Перечел Петушков все свои книжонки, вслух похвалил одну повесть в "Библиотеке для чтения". Ложась спать, велел Онисиму подать себе трубку. Онисим вручил ему предрянной чубучок. Петушков начал курить; чубучок захрипел, как запаленная лошадь. - Что за гадость!-воскликнул Иван Афанасьич,-где же моя черешневая трубка? - А в булочной,- спокойно возразил Онисим. Петушков судорожно моргнул глазами. - Что ж, прикажете сходить? - Нет, не нужно-; ты не ходи... не нужно; не ходи, слышишь? - Слушаю-с. Ночь прошла кое-как. Утром Онисим, по обыкновению, подал Петушкову на тарелке с синими цветочками белую свежую булку. Иван Афанасьич посмотрел в окно и спросил Онисима: - Ты ходил в булочную? - Кому ж ходить, коли не мне? - А! Петушков углубился в размышление. - Скажи, пожалуйста, ты там видел кого-нибудь? - Известно, видел. - Кого же ты там видел, например? - Да известно кого: Василису. Иван Афанасьич умолк. Онисим убрал со стола и уже вышел было из комнаты... - Онисим,- слабо воскликнул Петушков. - Чего изволите? - А... обо мне она не спрашивала? - Известно, не спрашивала. Петушков стиснул зубы. "Вот,-подумал он,-вот она, любовь-то...-Он опустил голову.-А ведь смешон же я был,- подумал он опять,- вздумал ей стихотворенья читать! Эка! Да ведь она дура! Да ведь ей, дуре, только бы на печи лежать да блины есть! Да ведь она деревяшка, совершенная деревяшка, необразованная мещанка!" - Не пришла...- шептал он два часа спустя, сидя на том же месте,-не пришла! Каково? ведь она могла видеть, что я ушел от нее рассерженный, ведь она могла же знать, что я обиделся! Вот тебе и любовь! И не спросила даже, здоров ли я? Здоров ли, дескать, Иван Афанасьич? Вторые сутки меня не видит-и ничего!.. Даже, может быть, опять изволила видеться с этим Буб... Счастливчик! Тьфу, черт возьми, какой я дурак! Петушков встал, молча прошелся по комнате, остановился, слегка наморщил брови и почесал у себя в затылке. - Однако,-сказал он вслух,-пойду-ка я к ней. Надобно же посмотреть, что она там-таки делает? Пристыдить ее надобно. Решительно пойду. Онька! одеваться! "Ну,- думал он, одеваясь,- посмотрим, что-то будет? Она, пожалуй, чего доброго, на меня сердится. И в самом деле, человек ходил-ходил, ходил-ходил да вдруг, ни с того ни с сего, взял да перестал ходить! А вот посмотрим". Иван Афанасьич вышел из дому и добрался до булочной. Он остановился у калитки: надобно ж оправиться и обтянуться... Петушков взялся обеими руками за фалды да чуть не оторвал их прочь совсем... Судорожно покрутил он затянутой шеей, расстегнул верхний крючок воротника, вздохнул... - Что ж вы стоите,- закричала ему Прасковья Ивановна из окошка.Войдите. Петушков вздрогнул и вошел. Прасковья Ивановна встретила его на пороге. - Что это вы, батюшка, к нам вчера не пожаловали? Аль нездоровьице какое помешало? - Да, у меня что-то вчера голова болела... - А вы бы к височкам по огурчику приложили, мой батюшка. Как рукой бы сняло. А теперь не болит головка? - Нет, не болит. - Ну, и слава тебе, господи! Иван Афанасьич отправился в заднюю комнату. Василиса увидала его. - А! здравствуйте, Иван Афанасьич. - Здравствуйте, Василиса Тимофеевна. - Куда вы ливер девали, Иван Афанасьич? - Ливер? какой ливер? - Ливер... наш ливер. Вы его, должно быть, к себе занесли. Вы ведь такой... прости, господи!.. Петушков принял важный и холодный вид. - Я прикажу своему человеку посмотреть. Так как я вчера здесь не был,значительно проговорил он... - Ах, да ведь точно, вас вчера здесь не было.- Василиса присела на корточки и начала рыться в сундуке...- Тетка! А, тетка! - Че-а-во? - Ты, что ль, взяла мою косынку? . - Какую косынку? - А желтую. - Желтую? - Да, желтую, с разводами. - Нет, не брала. Петушков нагнулся к Василисе. - Послушай, Василиса, меня; послушай-ка, что я тебе скажу. Теперь дело идет не о ливерах да о косынках; этим вздором можно и в другое время заняться. Василиса не тронулась с места и только подняла голову. - Ты скажи мне, по чистой совести, любишь ли ты меня или нет? Вот что я желаю знать наконец! - Ах, какой же вы, Иван Афанасьич... Ну, да, разумеется. - А коли любишь, как же это ты ко мне вчера не зашла? Некогда было? Ну, прислала бы узнать, что, дескать, не болен ли я, что меня нету? А тебе и горюшка мало. Я хоть там, пожалуй, умирай себе, ты и не пожалеешь. - Эх, Иван Афанасьич, не все ж про одно думать; работать надобно. - Оно, конечно,- возразил Петушков,- а все-таки... И над старшими смеяться не следует... Нехорошо. Притом не мешает в известных случаях... А где же моя трубка? - Вот ваша трубка. Петушков начал курить. Глава VIIНесколько дней протекло снова, по-видимому, довольно мирно. Но гроза приближалась. Петушков мучился, ревновал, не спускал глаз с Василисы, тревожно наблюдал за ней, надоедал ей страшно. Вот, однажды вечером, Василиса оделась тщательнее обыкновенного и, улучив удобное мгновенье, отправилась куда-то в гости. Наступила ночь: она не возвращалась. Петушков на заре пришел к себе на квартиру и в восьмом часу утра побежал в булочную... Василиса не приходила. С невыразимым замираньем сердца ожидал он ее до самого обеда... за стол сели без нее... - Куда это она запропастилась? - равнодушно проговорила Прасковья Ивановна. - Вы ее балуете, вы ее просто совершенно избалуете!- с отчаянием повторял Петушков. - И! батюшка! за девкой не усмотришь!-отвечала Прасковья Ивановна.- Бог с ней! Лишь бы свое дело делала... Отчего же человеку и не погулять... Мороз подирал по коже Ивана Афанасьича. Наконец, к вечеру, явилась Василиса. Он только этого и ожидал. Торжественно поднялся Петушков с своего места, сложил руки, грозно нахмурил брови... Но Василиса смело взглянула ему в глаза, нагло засмеялась и, не давши ему выговорить слова, проворно вошла в свою комнату и заперлась. Иван Афанасьич раскрыл рот, с изумлением посмотрел на Прасковью Ивановну... Прасковья Ивановна опустила глаза. Иван Афанасьич постоял немного, ощупью сыскал фуражку, надел ее криво на голову и вышел, не закрывши рта. Он пришел домой, взял кожаную подушку и вместе с нею бросился на диван, лицом к стене. Онисим выглянул из передней, вошел в комнату, прислонился к двери, понюхал табаку, скрестил ноги. - Аль нездоровы, Иван Афанасьич?-спросил он Петушкова. Петушков не отвечал. - За дохтуром сходить прикажете? - продолжал, погодя немного, Онисим. - Я здоров... Ступай,-глухо проговорил Иван Афанасьич. - Здоровы?.. нет, вы нездоровы, Иван Афанасьич... Какое это здоровье? Петушков помолчал. - Вы посмотрите лучше на себя. Ведь вы так исхудали, что просто на себя не стали похожи. А все из-за чего? Как подумаешь, так, ей-богу, ум за разум заходит. А еще благородные! Онисим помолчал... Петушков не шевелился. - Разве так благородные поступают? Ну, пошалили бы... почему ж бы и не так... пошалили бы, да и за щеку. А то что? Вот уж точно можно сказать: полюбится сатана пуще ясного сокола. Ивана Афанасьича только покоробило. - Ну, право же так, Иван Афанасьич. Другой бы мне сказал про вас: вот что, вот что, вот какие дела... Я бы ему сказал: дурак ты, поди прочь, за кого ты меня принимаешь? Чтобы я этому поверил? Я и теперь сам вижу, да не верю. Ведь уж хуже этого быть ничего не может. Зелья, что ли, она какого дала вам? Ведь что в ней? Коли так рассудить, совершенные пустяки, просто плюнуть стоит. И говорить-то она порядочно не умеет... Ну, просто девка как девка1 Еще
|
Скачать аниме бесплатно | ||||||||||||||||||||||