Скачать операционные системы | ||||||||||||||||||||||
|
Однажды вечером я, как Манфред, решился отправиться туда, на темя гор, превыше ледников, далеко от людей, - туда, где нет даже растительной жизни, где громоздятся одни мертвые скалы, где застывает всякий звук, где не слышен даже рев водопадов! Что я намерен был там делать... я не знал... Быть может, покончить с собою?! Я отправился... Шел я долго, сперва по дороге, потом по тропинке, всё выше поднимался... всё выше. Я уже давно миновал последние домики, последние деревья... Камни - одни камни кругом, - резким холодом дышит на меня близкий, но уже невидимый снег, - со всех сторон черными клубами надвигаются ночные тени. Я остановился наконец. Какая страшная тишина! Это царство Смерти. И я здесь один, один живой человек, со всем своим надменным горем, и отчаяньем, и презреньем... Живой, сознательный человек, ушедший от жизни и не желающий жить. Тайный ужас леденил меня - но я воображал себя великим!... Манфред - да и полно! - Один! Я один! - повторял я, - один лицом к лицу со смертью! Уж не пора ли? Да... пора. Прощай, ничтожный мир! Я отталкиваю тебя ногою! И вдруг в этот самый миг долетел до меня странный, не сразу мною понятый, но живой... человеческий звук... Я вздрогнул, прислушался... звук повторился... Да это... это крик младенца, грудного ребенка!... В этой пустынной, дикой выси, где всякая жизнь, казалось, давно и навсегда замерла, - крик младенца?!! Изумление мое внезапно сменилось другим чувством, чувством задыхающейся радости... И я побежал стремглав, не разбирая дороги, прямо на этот крик, на этот слабый, жалкий - и спасительный крик! Вскоре мелькнул предо мною трепетный огонек. Я побежал еще скорее - и через несколько мгновений увидел низкую хижинку. Сложенные из камней, с придавленными плоскими крышами, такие хижины служат по целым неделям убежищем для альпийских пастухов. Я толкнул полураскрытую дверь - и так и ворвался в хижину, словно смерть по пятам гналась за мною... Прикорнув на скамейке, молодая женщина кормила грудью ребенка... пастух, вероятно ее муж, сидел с нею рядом. Они оба уставились на меня... но я ничего не мог промолвить... я только улыбался и кивал головою... Байрон, Манфред, мечты о самоубийстве, моя гордость и мое величье, куда вы все делись?... Младенец продолжал кричать - и я благословлял и его, и мать его, и ее мужа... О горячий крик человеческой, только что народившейся жизни, ты меня спас, ты меня вылечил! Ноябрь, 1882 Мои деревьяЯ получил письмо от бывшего университетского товарища, богатого помещика, аристократа. Он звал меня к себе в имение. Я знал, что он давно болен, ослеп, разбит параличом, едва ходит... Я поехал к нему. Я застал его в одной из аллей его обширного парка. Закутанный в шубе - а дело было летом, - чахлый, скрюченный, с зелеными зонтами над глазами, он сидел в небольшой колясочке, которую сзади толкали два лакея в богатых ливреях... - Приветствую вас, - промолвил он могильным голосом, - на моей наследственной земле, под сенью моих вековых деревьев! Над его головою шатром раскинулся могучий тысячелетний дуб. И я подумал: "О тысячелетний исполин, слышишь? Полумертвый червяк, ползающий у корней твоих, называет тебя своим деревом!" Но вот ветерок набежал волною и промчался легким шорохом по сплошной листве исполина... И мне показалось, что старый дуб отвечал добродушным и тихим смехом и на мою думу - и на похвальбу больного. Ноябрь, 1882 1 Необходимость, Сила, Свобода (лат.). 2 Нет большей скорби (итал.).
|
Книги русских класиков. Достоевский. | ||||||||||||||||||||||