Петушков Иван Сергеевич Тургенев Страница: 8

- Ага! пожаловал!-проворчал майор, искоса вскинув на Петушкова свои оловянные глазки и не трогаясь с места.-Ну-ка, садитесь; ну-ка, я вас хорошенько. Я уж давно до вашего брата добирался... да.

Петушков опустился на стул.

- Потому,-заговорил майор с неожиданным порывом всего тела,-ведь вы офицер; так уже и вести себя надо, как приказано. Коли бы вы были солдат-я бы просто выпорол вас, да и шабаш; а то вы офицер. На что это похоже? Стра-миться-разве это хорошо?

- Позвольте узнать, к чему ведут сии намеки,-начал было Петушков...

- А у меня не рассуждать. Я это смерть не люблю. Сказано: не люблю; ну, и все тут! Вон у вас и крючки не по форме; что за страм! Сидит день-деньской в булочной; а еще благородный! Юбка там завелась-вот он и сидит. Ну, пусть бы ее, юбку, к черту! а то, говорят, сам хлебы в печь сажает. Мундир марает... да.

- Позвольте доложить,- промолвил Петушков, у которого на сердце захолонуло,- что это все, сколько я могу сообразить, относится к частной, так сказать, жизни...

- Не рассуждать у меня, говорят! Частная жизнь-еще толкует! Коли бы по службе что вышло, я бы вас прямо на губвахту! Але марщир! Потому-присяга. На меня самого, может, целую березовую рощу извели: так уж я службу-то знаю; все эти порядки мне очинно известны. А то надо понять: это я, собственно, насчет мундира. Мараешь мундир- да. Это я, как отец... да. Потому, мне это все поручено. Я отвечать должен. А вы еще тут рассуждаете! - крикнул со внезапной неистовостью майор, и лицо его побагровело, и пека показалась на губах, а кот поднял хвост и соскочил на пол.- Да знаете ли вы... Да знаете ли, что я могу... все могу? все, все! Да понимаете ли вы, с кем вы говорите? Начальство приказывает - а вы рассуждать! Начальство... начальство!..

Тут майор даже закашлялся и захрипел, а бедный Петушков только выпрямливался и бледнел, сидя на краешке стула.

- Чтоб у меня...- продолжал майор, повелительно взмахивая дрожащей рукою,-чтобы все... по струнке у меня! Поведенц первый сорт! Беспорядков не потерплю! Знаться можешь с кем угодно - я на это наплевать! Но коли ты благородный - ну, так уж и того... действуй! Хлеба в печку у меня не сажать! Бабу мокроподолую теткой не называть! Мундир не марать! Молчать! Не рассуждать!

Голос майора прервался. Он перевел дух и, обернувшись к двери передней, закричал: "Фролка, подлец! Селедки!"

Петушков проворно поднялся и выскочил вон, чуть не сбивши с ног бежавшего ему навстречу казачка с резаной селедкой и крупным графином водки на железном подносе.

"Молчать! не рассуждать!" - раздавались вслед Петушкову отрывистые восклицания раздраженного начальника.

Глава IX

Странное чувство овладело Иваном Афанасьичем, когда он вдруг очутился на улице.

"Да что это я словно во сне хожу?-думал он про себя,- с ума я сошел, что ли? Ведь это наконец невероятно. Ну, черт возьми, разлюбила меня, ну и я ее разлюбил, ну и... Что ж тут необыкновенного?"

Петушков нахмурил брови.

- Надобно это кончить наконец,- сказал он почти вслух,- пойду и объяснюсь решительно, в последний раз, чтоб уж и помину потом не было.

Петушков скорыми шагами отправился в булочную. Племянник работника Луки, маленький мальчишка, друг и наперсник проживавшего на дворе козла, проворно вскочил в калитку, лишь только завидел издали Ивана Афанасьича. Прасковья Ивановна вышла навстречу Петушкову.

- Племянницы вашей нету дома? - спросил Петушков.

- Никак нет-с.

Петушков внутренне обрадовался отсутствию Василисы.

- Я пришел с вами объясниться, Прасковья Ивановна.

- О чем это, батюшка?

- А вот о чем. Вы понимаете, что после всего... произошедшего... после подобного, так сказать, поступка (Петушков немного смешался)... словом сказать... Но, однако, вы на меня, пожалуйста, не сердитесь.

- Так-с.

- Напротив, войдите в мое положение, Прасковья Ивановна.

- Так-с.

- Вы женщина рассудительная, вы сами поймете, что... что мне уже больше нельзя к вам ходить.

- Так-с,-протяжно повторила Прасковья Ивановна.

- Поверьте, я очень сожалею; признаюсь, мне даже больно, истинно больно...

- Вам лучше знать-с,- спокойно возразила Прасковья Ивановна.- В вашей воле-с. А вот, позвольте, я счетец вам подам-с.

Петушков никак не ожидал такого скорого согласия. Он вообще и не желал "согласия"; он хотел было только напугать Прасковью Ивановну и в особенности Василису. Ему становилось жутко.

-Я знаю,- заговорил он,-Василисе это нисколько не будет неприятно; напротив, я думаю, она будет рада.

Прасковья Ивановна достала счеты и начала стучать костяшками.

-С другой стороны,-продолжал все более и более взволнованный Петушков,-если б, например, Василиса объяснила мне свое поведение... может быть... я... хотя, конечно... я не знаю, может быть, я бы увидал, что тут, собственно, нет никакой вины.

- За вами, батюшка, тридцать семь рублей сорок копеек ассигнациею,-заговорила Прасковья Ивановна.-Вот, не угодно ли поверить?

Иван Афанасьич не отвечал ни слова.

- Восемнадцать обедов, по семи гривен за каждый: двенадцать рублей шесть гривен.

- Итак, мы расстаемся с вами, Прасковья Ивановна?

- Что ж, батюшка, делать? Такие ли бывают случаи? Двенадцать самоваров, по гривенничку...

- Но скажите хоть вы мне, Прасковья Ивановна, куда это ходила Василиса, и зачем это она...

- А я, батюшка, ее не расспрашивала... Рубль двадцать копеек серебряною монетой. Иван Афанасьич задумался.

- Квасу и кислых щей,-продолжала Прасковья Ивановна, отделяя костяшки на счетах не указательным, а третьим пальцем,- на полтину серебром. К чаю сахару и булок на полтину серебром. Четыре картуза табаку куплено по вашему приказанию: восемь гривен серебром. Портному Куприяну Аполлонову...

Иван Афанасьич вдруг поднял голову, протянул руку и смешал кости.

- Что ж это вы, батюшка, делаете!-заговорила Прасковья Ивановна.-Али мне не верите?

- Прасковья Ивановна,-возразил Петушков, торопливо улыбаясь,-я раздумал. Я так, знаете, пошутил. Останемся-ка лучше приятелями, по-старому! Что за пустяки! Как можно нам с вами расстаться, скажите пожалуйста?

Прасковья Ивановна опустила голову и не отвечала ему.

- Ну, повздорили - и кончено,- продолжал Иван Афанасьич, похаживая по комнате, потирая руки и как бы снова вступая в прежние права.-Аминь! а вот я лучше трубочку закурю.

Прасковья Ивановна все не трогалась с места...

- Я вижу, вы на меня сердитесь,- сказал Петушков.- Я, может быть, вас обидел. Ну, что ж? простите великодушно.

- Какое, батюшка, обидел! Какая тут обида?.. Только уж вы, батюшка, пожалуйста,- прибавила Прасковья Ивановна, кланяясь,- не извольте больше к нам ходить.

- Как?!

- Не след нам, батюшка, с вами знаться, ваше благородие. Уж, пожалуйста, сделайте милость...

Прасковья Ивановна продолжала кланяться.

- Отчего же?-пробормотал изумленный Петушков.

- Да уж так, батюшка. Окажите божескую милость.

-Да нет, Прасковья Ивановна, надобно объясниться...

- Василиса, батюшка, вас просит. Говорит: "Благодарна, очинно благодарна и чувствую"; только уж вперед, ваше благородие, увольте.

Прасковья Ивановна чуть не в ноги поклонилась Петушкову.

- Василиса, вы говорите, меня просит не ходить?

-Именно так, батюшка, ваше благородие. Как вы сегодня изволили пожаловать, да как заговорили, что, дескать, не желаете больше посещать, то есть нас, я так, батюшка, и обрадовалась, думаю: вот и слава богу, вот как оно ладно пришлось. А то у меня у самой язык бы не повернулся... Окажите милость, батюшка.

Но Василиса только руками махала. Иван Афанасьич схватил фуражку и выбежал из дому. Быстро, неровными шагами шел он по городу, шел, шел и очутился у заставы. Вдоль улицы вдруг застучали колеса, затопали лошади... Кто-то кликнул его по имени. Он поднял голову и увидал просторную старинную линейку. В линейке, лицом к нему, сидел г. Бублицын между двумя девицами, дочерями господина Тютюрева. Обе ... Далее

Майор этот был человек лет шестидесяти, тучный и неуклюжий, с отекшим и красным лицом, с короткой шеей, с постоянной дрожью в пальцах, происходившей от излишнего употребления водки. Он принадлежал к числу так называемых "бурбонов", то есть выслужившихся солдат, на тридцатом году выучился грамоте и говорил с трудом, частью вследствие одышки, частью от неспособности уразуметь собственную ... Далее

- Здравствуй, Онисим,- дружелюбно залепетал, он, очень плохо и вяло выговаривая согласные буквы,,-здравствуй, братец. А я, брат, без тебя... хе-хе-хе.,.-Петушков засмеялся и клюнул носом вперед.- Вот уж подлинно, хе-хе-хе... Впрочем,- прибавил он, стараясь принять важный вид,- я ничего.Он поднял было ногу, но чуть не упал и для контенансу проговорил басом:-Человек, дай ... Далее