Вешние воды Иван Сергеевич Тургенев Страница: 21

- Восемь тысяч гульденов, - повторил протяжно Санин. - Это на наши деньги

- около пятнадцати тысяч рублей ассигнациями... Мой доход гораздо меньше. У меня есть небольшое имение в Тульской губернии... При хорошо устроенном хозяйстве оно может дать - и даже непременно должно дать тысяч пять или шесть... Да если я поступлю на службу - я легко могу получить тысячи две жалованья.

- На службу в России? - воскликнула фрау Леноре. - Я, стало быть, должна расстаться с Джеммой!

- Можно будет определиться по дипломатической части, - подхватил Санин, - у меня есть некоторые связи... Тогда служба происходит за границей. А то вот еще что можно будет сделать - и это гораздо лучше всего: продать имение и употребить вырученный капитал на какое-нибудь выгодное предприятие, например, на усовершенствование вашей кондитерской .

Санин и чувствовал, что говорит нечто несообразное, но им овладела непонятная отвага! Он глянет на Джемму, которая с тех пор, как начался "практический" разговор, то и дело вставала, ходила по комнате, садилась опять, - глянет он на нее - и нет для него препятствий, и готов он устроить все, сейчас, самым лучшим образом, лишь бы она не тревожилась!

- Господин Клюбер тоже хотел дать мне небольшую сумму на поправку кондитерской, - промолвила, после небольшого колебания, фрау Леноре.

- Матушка! ради бога! матушка! - воскликнула Джемма по-итальянски

- Об этих вещах надо говорить заблаговременно, дочь моя, - отвечала ей фрау Леноре на том же языке.

Она снова обратилась к Санину и стала его расспрашивать о том, какие законы существуют в России насчет браков и нет ли препятствий для вступления в супружество с католичками, - как в Пруссии? (В то время, в сороковом году, вся Германия еще помнила ссору прусского правительства с кельнским архиепископом из-за смешанных браков.) Когда же фрау Леноре услыхала, что, выйдя замуж за русского дворянина, ее дочь сама станет дворянкой, - она выказала некоторое удовольствие.

- Но ведь вы должны сперва отправиться в Россию?

- Зачем?

- А как же? Получить позволение от вашего государя? Санин объяснил ей, что это вовсе не нужно... но что, быть может, ему точно придется перед свадьбой съездить на самое короткое время в Россию (он сказал эти слова - и сердце в нем болезненно сжалось, глядевшая на него Джемма поняла, что оно сжалось, и покраснела и задумалась) - и что он постарается воспользоваться своим пребыванием на родине, чтобы продать имение... во всяком случае, он вывезет оттуда нужные деньги.

- Я бы также попросила вас привезти мне оттуда астраханские хорошие мерлушки на мантилью,-проговорила фрау Леноре. - Они там, по слухам, удивительно хороши и удивительно дешевы!

- Непременно, с величайшим удовольствием привезу и вам и Джемме ! - воскликнул Санин.

- А мне вышитую серебром сафьянную шапочку, - вмешался Эмиль, выставив голову из соседней комнаты.

- Хорошо, привезу и тебе... и Панталеоне туфли.

- Ну к чему это? к чему? - заметила фрау Леноре. - Мы говорим теперь о серьезных вещах. Но вот еще что, - прибавила практическая дама. - Вы говорите: продать имение. Но как же вы это сделаете? Вы, стало быть, и крестьян тоже продадите?

Санина точно что в бок кольнуло. Он вспомнил, что разговаривая с г-жой Розелли и ее дочерью о крепостном праве, которое, по его словам, возбуждало в нем глубокое негодование, он неоднократно заверял их, что никогда и ни за что своих крестьян продавать не станет, ибо считает подобную продажу безнравственным делом.

- Я постараюсь продать мое имение человеку, которого я буду знать с хорошей стороны, - произнес он не без заминки, - или, быть может, сами крестьяне захотят откупиться.

- Это лучше всего, - согласилась и фрау Леноре. - А то продавать живых людеи...

- Ваrbаri! - проворчал Панталеоне, который, вслед за Эмилем, показался было у дверей, тряхнул тупеем и скрылся. "Скверно!" - подумал про себя Санин - и украдкой поглядел на Джемму. Она, казалось, не слышала его последних слов. "Ну ничего!" - подумал он опять.

Таким манером продолжался практический разговор почти вплоть до самого обеда.-Фрау Леноре совсем укротилась под конец - и называла уже Санина Дмитрием, ласково грозила ему пальцем и обещала отомстить за его коварство. Много и подробно расспрашивала она об его родне, потому что - "это тоже очень важно"; потребовала также, чтобы он описал ей церемонию брака, как он совершается по обряду русской церкви, - и заранее восхищалась Джеммой в белом платье, с золотой короной на голове.

- Ведь она у меня красива, как королева, - промолвила она с материнской гордостью, - да и королев таких на свете нет!

- Другой Джеммы на свете нет! - подхватил Санин.

- Да; оттого-то она и - Джемма! (Известно, что на итальянском языке Джемма значит: драгоценный камень.) Джемма бросилась целовать свою мать... Казалось, только теперь она вздохнула свободно - и удручавшая ее тяжесть опала с ее души.

А Санин вдруг почувствовал себя до того счастливым, такою детскою веселостью наполнилось его сердце при мысли, что вот сбылись же, сбылись те грезы, которым он недавно предавался в тех же самых комнатах; все существо его до того взыграло, что он немедленно отправился в кондитерскую; он пожелал непременно, во что бы то ни стало, поторговать за прилавком, как несколько дней тому назад... "Я, мол, имею полное теперь на это право! Я ведь теперь домашний человек!"

И он действительно стал за прилавок и действительно поторговал, то есть продал двум зашедшим девочкам фунт конфект, вместо которого он им отпустил целых два, взявши с них только полцены.

За обедом он официально, как жених, сидел рядом с Джеммой. Фрау Леноре продолжала свои практические соображения. Эмиль то и дело смеялся и приставал к Санину, чтобы тот его взял с собой в Россию. Было решено, что Санин уедет через две недели. Один Панталеоне являл несколько угрюмый вид, так что даже фрау Леноре ему попеняла: "А еще секундантом был!" - Панталеоне взглянул исподлобья.

Джемма молчала почти все время, но никогда ее лицо не было прекраснее и светлее. После обеда она отозвала Санина на минуту в сад и, остановившись около той самой скамейки, где она третьего дня отбирала вишни, сказала ему:

- Димитрий, не сердись на меня; но я еще раз хочу напомнить тебе, что ты не должен почитать себя связанным...

Он не дал ей договорить...

Джемма отклонила свое лицо.

- А насчет того, что мама упомянула - помнишь? - о различии нашей веры, то вот!..

Она схватила гранатовый крестик, висевший у ней на шее на тонком шнурке, сильно дернула и оборвала шнурок - и подала ему крестик.

- Если я твоя, так и вера твоя - моя вера!

Глаза Санина были еще влажны, когда он вместе с Джеммой вернулся в дом.

К вечеру все пришло в обычную колею. Даже в тресетте поиграли.

Глава XXXI

Санин проснулся очень рано на следующий день. Он находился на высшей степени человеческого благополучия; но не это мешало ему спать; вопрос, жизненный, роковой вопрос: каким образом он продаст свое имение как можно скорее и как можно выгоднее - тревожил его покой. В голове его скрещивались различнейшие планы, но ничего пока еще не выяснилось. Он вышел из дому, чтобы проветриться, освежиться. С готовым проектом - не иначе - хотел он предстать перед Джеммой.

Чуть не бегом возвратился Санин в свою квартиру. Он чувствовал, он сознавал, что только там, только наедине с самим собою, ему выяснится наконец, что с ним, что с ним такое? И действительно: не успел он войти в свою комнату, не успел сесть перед письменным столом, как, облокотясь об этот самый стол обеими руками и прижав обе ладони к лицу, - он горестно и глухо воскликнул: "Я ее люблю, люблю ... Далее

То было одно из многочисленных доморощенных произведений, в которых начитанные, но бездарные авторы отборным, но мертвенным языком, прилежно, но неуклюже проводили какую-нибудь "глубокую" или "животрепещущую" идею, представляли так называемый трагический конфликт и наводили скуку... азиатскую, как бывает азиатская холера. Марья Николаевна терпеливо выслушала половину акта, но ... Далее

Лошадь перескочила - но шляпа упала с головы Марьи Николаевны, кудри ее рассыпались по плечам. Санин хотел было слезть с коня и поднять шляпу, но она крикнула ему: "Не трогайте, я сама достану", нагнулась низко с седла, зацепила ручкой хлыста за вуаль и точно: достала шляпу, надела ее на голову, но волос не подобрала и опять помчалась, даже гикнула. Санин мчался с нею рядом, рядом с нею ... Далее