Читать книги про кулинарию | ||||||||||||||||||||||
|
А Базаров, часа два спустя, вернулся к себе в спальню с мокрыми от росы сапогами, взъерошенный и угрюмый. Он застал Аркадия за письменным столом, с книгой в руках, в застегнутом доверху сюртуке. - Ты еще не ложился? - проговорил он как бы с досадой. - Ты долго сидел сегодня с Анной Сергеевной, - промолвил Аркадий, не отвечая на его вопрос. - Да, я с ней сидел все время, пока вы с Катериной Сергеевной играли на фортепьяно. - Я не играл... - начал было Аркадий и умолк. Он чувствовал, что слезы приступали к его главам, а ему не хотелось заплакать перед своим насмешливым другом. XVIIIНа следующий день, когда Одинцова явилась к чаю, Базаров долго сидел, нагнувшись над своею чашкою, да вдруг взглянул на нее... Она обернулась к нему, как будто он ее толкнул, и ему показалось, что лицо ее слегка побледнело за ночь. Она скоро ушла к себе в комнату и появилась только к завтраку. С утра погода стояла дождливая, не было возможности гулять. Все общество собралось в гостиную. Аркадий достал последний нумер журнала и начал читать. Княжна, по обыкновению своему, сперва выразила на лице своем удивление, точно он затевал нечто неприличное, потом злобно уставилась на него; но он не обратил на нее внимания. - Евгений Васильевич, - проговорила Анна Сергеевна, - пойдемте ко мне... Я хочу у вас спросить... Вы назвали вчера одно руководство... Она встала и направилась к дверям. Княжна посмотрела вокруг с таким выражением, как бы желала сказать: "Посмотрите, посмотрите, как я изумляюсь!" - и опять уставилась на Аркадия, но он возвысил голос и, переглянувшись с Катей, возле которой сидел, продолжал чтение. Одинцова скорыми шагами дошла до своего кабинета. Базаров проворно следовал за нею, не поднимая глаз и только ловя слухом тонкий свист и шелест скользившего перед ним шелкового платья. Одинцова опустилась на то же самое кресло, на котором сидела накануне, и Базаров занял вчерашнее свое место. - Так как же называется эта книга? - начала она после небольшого молчания. - Pelouse et Fremy, "Notions generales", - отвечал Базаров. - Впрочем, можно вам также порекомендовать Ganot, "Traite elementaire de physique experimentale".99 В этом сочинении рисунки отчетливее, и вообще этот учебник... Одинцова протянула руку. - Евгений Васильич, извините меня, но я позвала вас сюда не с тем, чтобы рассуждать об учебниках. Мне хотелось возобновить наш вчерашний разговор. Вы ушли так внезапно... Вам не будет скучно? - Я к вашим услугам, Анна Сергеевна. Но о чем, бишь, беседовали мы вчера с вами? Одинцова бросила косвенный взгляд на Базарова. - Мы говорили с вами, кажется, о счастии. Я вам рассказывала о самой себе. Кстати вот, я упомянула слово "счастие". Скажите, отчего, даже когда мы наслаждаемся, например, музыкой, хорошим вечером, разговором с симпатическими людьми, отчего все это кажется скорее намеком на какое-то безмерное, где-то существующее счастие, чем действительным счастием, то есть таким, которым мы сами обладаем? Отчего это? Иль вы, может быть, ничего подобного не ощущаете? - Вы знаете поговорку: "Там хорошо, где нас нет", - возразил Базаров, - притом же вы сами сказали вчера, что вы не удовлетворены. А мне в голову, точно, такие мысли не приходят. - Может быть, они кажутся вам смешными? - Нет, но они мне не приходят в голову. - В самом деле? Знаете, я бы очень желала знать, о чем вы думаете? - Как? я вас не понимаю. - Послушайте, я давно хотела объясниться с вами. Вам нечего говорить, - вам это самим известно, - что вы человек не из числа обыкновенных; вы еще молоды - вся жизнь перед вами. К чему вы себя готовите? какая будущность ожидает вас? я хочу сказать - какой цели вы хотите достигнуть, куда вы идете, что у вас на душе? словом, кто вы, что вы? - Вы меня удивляете, Анна Сергеевна. Вам известно, что я занимаюсь естественными науками, а кто я... - Да, кто вы? - Я уже докладывал вам, что я будущий уездный лекарь. Анна Сергеевна сделала нетерпеливое движение. - Зачем вы это говорите? Вы этому сами не верите. Аркадий мог бы мне отвечать так, а не вы. - Да чем же Аркадий... - Перестаньте! Возможно ли, чтобы вы удовольствовались такою скромною деятельностью, и не сами ли вы всегда утверждаете, что для вас медицина не существует. Вы - с вашим самолюбием - уездный лекарь! Вы мне отвечаете так, чтобы отделаться от меня, потому что вы не имеете никакого доверия ко мне. А знаете ли, Евгений Васильич, что я умела бы понять вас: я сама была бедна и самолюбива, как вы; я прошла, может быть, через такие же испытания, как и вы. - Все это прекрасно, Анна Сергеевна, но вы меня извините... я вообще не привык высказываться, и между вами и мною такое расстояние... - Какое расстояние? Вы опять мне скажете, что я аристократка? Полноте, Евгений Васильич; я вам, кажется, доказала... - Да и кроме того, - перебил Базаров, - что за охота говорить и думать о будущем, которое большею частью не от нас зависит? Выйдет случай что-нибудь сделать - прекрасно, а не выйдет, - по крайней мере, тем будешь доволен, что заранее напрасно не болтал. - Вы называете дружескую беседу болтовней... Или, может быть, вы меня, как женщину, не считаете достойною вашего доверия? Ведь вы нас всех презираете. - Вас я не презираю, Анна Сергеевна, и вы это знаете. - Нет, я ничего не знаю... но положим: я понимаю ваше нежелание говорить о будущей вашей деятельности; но то, что в вас теперь происходит... - Происходит! - повторил Базаров, - точно я государство какое или общество! Во всяком случае, это вовсе не любопытно; и притом разве человек всегда может громко сказать все, что в нем "происходит"? - А я не вижу, почему нельзя высказать все, что имеешь на душе. - Вы можете? - спросил Базаров. - Могу, - отвечала Анна Сергеевна после небольшого колебания. Базаров наклонил голову. - Вы счастливее меня. Анна Сергеевна вопросительно посмотрела на него. - Как хотите, - продолжала она, - а мне все-таки что-то говорит, что мы сошлись недаром, что мы будем хорошими друзьями. Я уверена, что ваша эта, как бы сказать, ваша напряженность, сдержанность исчезнет наконец? - А вы заметили во мне сдержанность... как вы еще выразились... напряженность? - Да. Базаров встал и подошел к окну. - И вы желали бы знать причину этой сдержанности, вы желали бы знать, что во мне происходит? - Да, - повторила Одинцова с каким-то, ей еще непонятным, испугом. - И вы не рассердитесь? - Нет. - Нет? - Базаров стоял к ней спиною. - Так знайте же, что я люблю вас глупо, безумно... Вот чего вы добились. Одинцова протянула вперед обе руки, а Базаров уперся лбом в стекло окна. Он задыхался; все тело его видимо трепетало. Но это было не трепетание юношеской робости, не сладкий ужас первого признания овладел им: это страсть в нем билась, сильная и тяжелая - страсть, похожая на злобу и, быть может, сродни ей... Одинцовой стало и страшно и жалко его. - Евгений Васильич, - проговорила она, и невольная нежность зазвенела в ее голосе. Он быстро обернулся, бросил на нее пожирающий взор - и, схватив ее обе руки, внезапно привлек ее к себе на грудь. Она не тотчас освободилась из его объятий; но мгновенье спустя она уже стояла далеко в углу и глядела оттуда на Базарова. Он рванулся к ней...
|
Скачать сериалы бесплатно | ||||||||||||||||||||||